Не буди лихо… Мистическая история из жизни
- Когда сажать морковь под зиму в 2024 году по Лунному календарю? - 04.01.2024
- Главные обряды февраля - 01.01.2024
- К чему горит левое ухо? - 31.12.2023
Как-то слишком прытко мы «прыгаем» от праздника к празднику — не успели отметить Новый год, а уже и Старый. В магазине ёлки нарядные стоят, игрушки ящиками стеклянные. Всё ради рекламы выставлено, вот только не учли продавцы того, что люди бывают разные. При мне у одной бабули голова закружилась, и не подхвати я её, она бы и рухнула на ящик с ёлочной мишурой. Убытку было бы — не сосчитать, да и стекляшками можно пораниться.
Отошли мы с бабулей в более безопасное место, где она стала приходить в себя, рассасывая таблетку.
– Не люблю я зиму с её праздниками, если честно, — сказала старушка.
– А мне новогодние праздники по душе, они детством пахнут, — ответила я.
– Да праздники сами по себе, может, и хороши, если люди с умом к ним подходят, а не так, как мы с кумой в юности. До сих пор виновата перед ней. Мы с Ларисой с детства дружили. Она на два года меня старше была. Красавицей была, не то что я. Только одного она стеснялась в своей внешности — большой чёрной родинки чуть ниже шеи. «И как же она мне жить не даёт, и за одежду цепляется, и причёску не сделаешь, а на вид просто кошмарная! Полжизни бы отдала, чтобы от неё избавиться». Жаловалась Лариса, упрашивала родителей, чтобы позволили врачам её удалить, но родители боялись: «Не болит она у тебя, дочка, ну и не трогай её — не буди лихо». Зимой подруга ещё терпела, за свитерами и шарфиками родинку прятала, а летом? Ни платья открытого не могла надеть, ни заколоть свои пышные волосы. И всё мне повторяла: «Полжизни отдала бы, полжизни за кожу чистую…»
А потом ей шестнадцать лет стукнуло, а мне четырнадцать. Вот здесь и началась наша с Лариской мистическая история. Пришла мне в мою дурную голову мысль — погадать на Святки на суженого-ряженого. Да не просто погадать, а со свечами и зеркальным коридором. Нашим «детским» шалостям Ларисина бабушка не препятствовала, и вот, мы с Ларисой уже закрылись в её комнате перед большим зеркалом. Зеркальный коридор со свечами мы соорудили быстро, и первой гадать решила я. Но мистического гадания у меня не получилось — меня почему-то душил смех, и ни капельки не было страшно. Никакого затуманивания зеркала, никаких силуэтов я не увидела, и, скорчив в зеркале рожу, уступила место подруге.
Лариса же к гаданию отнеслась более серьёзно. Она села перед зеркалом и затихла, что-то шепча одними губами. Я не выходила из комнаты, всего лишь отошла в сторону, чтобы не отражаться в зеркале. Я зажимала рот рукой, чтобы не хихикать. А потом мне стало не до смеха — зеркало действительно затуманилось, и его гладь задрожала, как горячий воздух. А потом я увидела, только не фигуру суженого-ряженого, а женщину. Обнажённая молодая женщина сидела к нам спиной. Правой рукой она придерживала свои роскошные каштановые волосы, открывая прекрасную шею и белые плечи. Но мы с Лариской закричали от ужаса: на спине незнакомки стали появляться глубокие, кровоточащие царапины. Эти порезы сложились в цифру «46». Лариса первая взяла себя в руки и дотянулась до выключателя. Перепуганная бабушка заглянула к нам и, погасив свечи, погнала нас на кухню пить чай.
После этого гадания Ларису будто подменили — она стала серьёзной и взрослой и будто чуть отдалилась от меня.
Летом я увидела её в сногсшибательном платье с открытыми плечами.
– Лариса, а где родинка? — опешила я.
– Сошла родинка, Нина, по кусочку начала отваливаться, исчезла без следа.
Лариска не стала заморачиваться, в какой институт поступать, а сразу после окончания школы, выскочила замуж и забеременела. Родила сына Артёма и жила счастливо. Муж с неё пылинки сдувал, через три года родила близняшек — Олю и Настю, которым я стала крёстной. Лариска заочно поступила в институт, получила образование и хорошую работу. И казалось, всё в её жизни всё хорошо.
Мы уже не так часто общались, я тоже вышла замуж и уехала в ваш город. А потом я получила телеграмму: «Срочно приезжай. Лариса». Чувство холодного страха заставило меня бросить всё и приехать к Ларисе. Мы встретились в уютном кафе. Лариса выглядела уставшей и грустной. «Привет, Нинка, давай-ка поедим наших любимых эклеров, прежде чем я расскажу тебе, зачем я тебя позвала». Мы молча ели пирожные в и пили кофе, а я рассматривала её красивую одежду. «Давай отойдём в дамскую комнату, припудрить носики». Мы вошли, она закрыла двери и одним махом сдёрнула с головы хитро завязанный шарф. А волос на голове нет!
– Лариса?!
– Четвёртая химия уже, подруга.
– Лариса, почему? Как? Когда?
– Нинуль, мне сорок пять лет. А помнишь наше с тобой святочное гадание? Не на суженого я гадала, а просила, чтобы хоть какая-то сила, хоть чёрная, хоть белая, но избавила меня от надоевшей родинки. Вот оно и избавило, да дало понять, что проживу я сорок шесть лет. Помнишь царапины на спине? А теперь гляди…
Лариса сняла жакет и свитер, и я увидела на месте её родинки воспалённую рану, заклеенную бинтом и пластырем. Лариса сорвала пластыри, и я увидела рану во всём её ужасе: кровянисто-чёрное пятно походило на уродливую рогатую морду.
– Нина, я поверила в гадание тогда, когда у меня абсолютно безболезненно и бесследно стали отваливаться куски родинки. Я получила то, что так просила, а заплатить мне пришлось дорого. Мне остались месяцы. Это и есть половинка моей жизни — сорок шесть лет, а у меня в роду все до девяноста с лишним доживали. Я знала это, и я спешила жить. Спешила рожать детей и ставить их на ноги.
– Лариса, чем я могу тебе помочь?
– Мне, Нина, уже ничем, но детей и мужа поддержи добрым словом и вниманием хотя бы первое время.
Так и получилось. Ларису очень быстро «съела» болезнь, а меня поедом ела совесть, ведь если бы не моя глупая идея с гаданием, может, ничего этого и не было бы. С тех пор я боюсь всех этих гаданий, карт Таро и вообще всего, через что потусторонние силы могут проникнуть в нашу жизнь.