Ты едешь за своей судьбой… Мистическая история
- Когда сажать морковь под зиму в 2024 году по Лунному календарю? - 04.01.2024
- Главные обряды февраля - 01.01.2024
- К чему горит левое ухо? - 31.12.2023
Вернулась наша семья из эвакуации в свой городок под Москвой. Из съестного ничего нет, из запасов — только карточки на хлеб и кое-какие продукты. Голодали. Но не только мы, а вообще такое было время. Мне было уже 16 с половиной лет, я всё время хотела кушать. По военной привычке пьёшь больше горячей воды, ну, а уж если есть кусочек сахарку, то это вовсе «по-царски».
Как-то вечером обращаюсь к маме с вопросом: «Сколько у нас денег есть?». Она отвечает, что немного: выкупить хлеб по карточкам – и всё. Отчим работал в исполкоме, он должен был скоро получить свой оклад — я всё это рассудила и предложила маме: «Денег наших хватит на буханку хлеба». На базаре хлеб стоил 230 рублей, и делали так: буханку делили на 4 части и на базаре к приходу рабочего вагона, продавали. Выгода была: на каждый кусок накидывали по 2–3 рубля, и это было хорошо. Рабочие ведь тоже не могли купить целую буханку.
«Мама, — говорю я, — пойдём быстрей на базар, купим буханку, разрежем, и я буду продавать. А сколько выгадаем, купим кусочек сахару и напьёмся чаю». Она не соглашалась, а мол, а вдруг не продадим, что тогда будет? Отчим нас прибьёт! Строгий он был. Я уверила её, что всё будет хорошо, нам бы хоть 5 рублей выгадать (так стоил кусочек варёного сахара красного цвета). Ценен он был тем, что долго таял во рту, а это и хорошо — больше кипятка выпьем.
Уговорила. И пошли мы на базар, купили буханку хлеба, разрезали (с собой были сумка и нож). И вот рабочие бегут с поезда. В общем, мы продали всё (я продавала, а мама пряталась с сумкой за ларьками), выгадали мы 10 рублей. Я сама пошла выбирать сахарок. Купила, смотрю: где же мама? Туда-сюда, вижу у столба люди толпятся, и смотрят вниз. Подхожу: на земле сидит мужчина в руках у него большая книга, и он что-то маме говорит, а вокруг люди слушают. Близко я не смогла подойти, на цыпочки встала и прислушиваюсь.
Мама ему говорит: «Погадай мне на дочь, на её судьбу». Я обомлела, что-то и стыдно мне стало, ведь много людей стоит и слушают. Я маму не стала звать, притаилась, слушаю. Мужчина был слепой, и книга у него была для слепых. Я это сразу узнала, так как всю войну мы прожили в доме инвалидов, и там была библиотека с такими книгами.
«Дочь твоя уедет далеко-далеко, там выйдет замуж, но он будет старше её. Звать его Федя». Я когда всё это услышала, так возмутилась этой «брехне», а он водит пальцами и читает «Будет у них четверо детей: два мальчика и две девочки». Тут я чуть не вскрикнула от возмущения, и мама всё это слушает, а, главное, она же ему платить будет! Лучше бы ещё сахарку купить… Дальше — ещё ужаснее для меня: «На 48-м году твоя дочь останется вдовой».
Я уже не могла слушать. Выбираюсь из толпы и слышу «Проживёт она до…» и сказал, сколько лет я буду жить. Я ушла к ларькам. Жду маму. Мама идёт, а я вся на иголках: «Сколько ты уплатила ему?» — «Неважно», отвечает мама. «И ты веришь? Но куда и зачем я поеду далеко? Я кое-что слышала и не верю, а на деньги, что ты истратила, лучше бы ещё сахарку купили», — возмущалась я сильно. Я вообще не представляла ещё дружбу с мальчиком, не то, что мужчина у меня будет. Со временем я всё это забыла.
Поступила в строительный техникум, училась хорошо. Но закончилась вся моя учёба из-за отчима. Однажды на мой законченный чертёж он вылил тушь. Это было что-то. Но не думайте обо мне плохо. Я так от расстройства ему влепила по лицу, что и сама от себя не ожидала такого. Мамы дома в это время не было. Мне удалось выбежать на двор, а иначе бы он меня, наверное, убил. Была потом разборка, при маме он меня не тронул, но сказал: «Кормить не буду!». Решила уехать на родину, в Украину. А потом как-то неожиданно зашла в райком комсомола, спросила, куда есть направления по комсомольским путёвкам. Только остались в «Дальнефть-разведку» на Сахалин, но нужны парни.
Я стала просить путёвку себе. Боже, как они меня отговаривали, мол, и хлеба только по 300 грамм дают, и холод там, а самое главное — тайга и живут там «бурундуки», ростом со слона, и что они нападают на людей. Я стояла на своём, и они сдались. Одна знала отчима и позвонила ему, а дома мне устроили разнос. Короче, я уехала, провожала из Москвы меня мама и сказала: «Мария, ты едешь за своей судьбой».
Все-все так и было: и муж Федя был, и четверо детей — два мальчика и две девочки. И осталась я вдовой на 48-м году своей жизни, а вот сколько лет я проживу — я никому не говорю, пока живу. Правда ходить не могу, с двумя палками кое-как до стола дойду и то не всегда. Это после инсульта.