Домка. Мистическая история из жизни

Пифия
Подробнее

Давно, лет 30 назад, жила в моём родном селе очень рано овдовевшая женщина, которую все считали ведьмой. Была она без возраста — вот такой странностью обладала. Утром идёт Мирониха с вёдрами к колодцу — молодая ещё женщина, ну тебе не более сорока! И походка плавная, и не сутулится, глаза блестят, и волосы из-под платка выбились русые, отливают золотыми нитями.

А ближе к вечеру в лавку идёт старуха древняя: сгорбленная, седая, морщинистая, еле ноги волочит. На второй день — наоборот, с утра плетётся к колодцу бабка старая, а после полудня может мелькать во дворе фигура статной бабёнки, напевающей песню и резво выбивающей перину. Окликнешь её: «Домка, ты, что ли, а кто же ещё? Одна живу», — смеётся звонко, по-молодому. Присмотришься пристально вблизи — да вроде как баба она, б0 годов — как, говорит, в паспорте указано.

Открыто колдовством Домка не занималась, так, одни догадки, одни сплетни да толки. Лекарством не ведала, гадать не гадала. Откуда пошли разговоры? Наверное, по причине закрытости женщины: подруг не имела, гостей не принимала, на лавочке вечерами с соседями не сидела, детей не было, мужика тоже. Чем может баба заниматься в хате одна? От кого она отгородилась? Ведьма, значит. Колдует тайком, значит. Вон как-то на корову Макара загляделась: «Хорошая коровка у вас, Макар. Аж блестит вся, и молока даёт щедро». Через пару дней корова объелась, раздулась, пришлось дорезать. Не иначе как Домка сглазила.

А весной однажды, ночью как-то, проходила парочка влюблённая мимо её дома на краю улицы, и услыхали они вой нечеловеческий, из хаты Домки раздающийся. Со страху молодята сначала остолбенели, а потом так бежали, что отдышаться долго не могли. «И собакой выло, и кошкой, и даже по-козлиному блеяло», — в десятый раз рассказывала Настька с расширенными глазами свои впечатления подружкам, а те дома матерям. И выходило, что каким-то чудом парочка разглядела в окне за занавесками Домку, склонённую над тазиком, что-то туда кидавшую и кричавшую при этом не своим голосом.

Летом засушливым, что несколько лет назад случилось, все горевали: что теперь будет с урожаем? Семена пропали, скотину пасти негде, выгорело всё, выпалила траву жара невыносимая. В лавке в тот день людей много было, только о засухе и говорили, как вдруг Домка голос подала: «Ещё пару недель пожарит, и дожди пойдут. Да такие, что и не рады будем». И точно — после засухи задождило так, что в хате сырость полезла со всех углов, а то, что не сгорело — сгнило. Откуда она узнала? Ну не ведьма разве?

Когда муж одной нашей сельчанки с ума сошёл — это её рук дело было, так мать мне говорила. Парень совсем был, а запал вдруг на старую Домку. Около её дома всё бродил, в окна заглядывал; везде её караулил, а когда дождётся, кидался к ней и что-то всё в ухо ей говорил-говорил. Она смеётся, отмахивается: люди, мол, вокруг, а он, как безумный, за ней волочится. Жену свою спротивил, лежал, в потолок уставившись. Бывало, с кровати сорвётся и убежит в ночь.

Жена молодая рыдает, родители Домку клянут, а не подкопаешься — не застали их двоих! Когда парень, не стесняясь проходящих по улице, как оглашённый, колотился-ломился к ней в дверь, Домка ему не открыла. Так он сидел на крыльце и плакал как дитя! Утонул бедолага на ставке — после работы побежал искупаться и не вынырнул. Наверняка причаровала хлопца, а потом посмеялась и не подпустила к себе.

И заболела она неспроста — наверное, боком дела тайные вылезли. Когда Домка ещё лежала хворая, но уже не вставала, попросила она людей: ежели вдруг умрёт, то дождаться, пока племянница приедет из далёких краёв. «Ежели она не успеет на похороны, не закапывайте меня — пусть попрощается, когда приедет. Не виделись мы много лет, никого у меня нет, кроме Ладочки».

Чудная просьба, но не новая: слышали, бывало такое. Особенно когда молодых хоронили, а кто-то не успевал. А здесь бабка уже (тогда за 60-это уже была старуха), с какого и на какого поднимать гроб не заколоченный да на бабку эту глядеть? Но последняя воля, делать нечего. Отбили по оставленному адресу телеграмму племяннице, куда-то на край света, и она, само собой, не успела. Аж на третий день после похорон приехала, красавица писаная. Зашла в дом и горько там какое-то время плакала. Слышали люди, приговаривала: «Не успела я, тётечка Домочка, не успела… А я же тебе обещала, что за…» А что «за…» — не разобрать.

На кладбище пошли несколько человек: мужчины, чтоб гроб поднять и закопать потом, да три женщины, чтоб молодицу поддержать. Достали мужики домовину, поставили на краю могилы и крышку подняли… Когда откинули покрывало, то вскрикнули и попятились, а женщины криком заорали — лежала Домка как живая: испарина на лбу, щёки розовые, и словно улыбается. Но самое страшное — на груди у неё змея свернулась! Увидев людей, зашипела и медленно, неохотно сползла с Домки на землю и пропала из виду, словно и не было её… Ну и разве не ведьма Домка была?

Ваше мнение?

Ваш электронный адрес не будет опубликован, комментарий появится после модерации.

Change privacy settings